«Каждому гарантируется право на свободу мысли и слова, на свободное выражение своих взглядов и убеждений».
Конституция Украины ст. 34
Вот уж никогда бы не подумал, что последний бастион оранжевой идеологии, именуемый «Свободой слова», так быстро падет под натиском превосходящих сил противника. Под «Свободой слова» я понимаю не заказное телешоу на Пинчук-канале, а реальное Конституционное право наших граждан, которое за последние два года превратилось в настоящую палочку-выручалочку для рефлексирующих путчистов.
Хвастаться вроде нечем. Собственную команду развалили, страну расшатали. С экономикой тоже не все в порядке. А тут бац! Из рукава извлекается весомый козырь: «Зато при нас Свобода слова появилась!» И крыть нечем. Что правда, то правда. И ты уже начинаешь их любить, этих демократов доморощенных.
,
Однако 28 ноября 2006 г. в нашей стране эту самую Свободу слова насильно уложили в прокрустово ложе национальных амбиций и совершили первое, но очень болезненное обрезание. Отныне, граждане Украины должны четко уяснить, что «публичное отрицание Голодомора 1932-1933 годов в Украине признается надругательством над памятью миллионов жертв Голодомора, унижением достоинства Украинского народа и является противоправным».
Поскольку закон уже вступил в силу, мы не будем подвергать сомнению сам факт наличия голодомора в Украине. Оставим это на совести законодателей. Позволим себе не согласиться с утверждением о том, что «Голодомор 1932-1933 г.г. в Украине является геноцидом Украинского народа (ст.1 Закона)».
В преамбуле украинской Конституции дано четкое определение понятия «Украинский народ». Основной Закон включает в него «граждан Украины всех национальностей». И с этим вынуждены согласиться даже самые ревностные противники национал-свидомого шовинизма.
Что же касается «геноцида», то обратимся к международному праву. Этот термин получил официальное закрепление в 1948 г. в «Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказания за него», в которой сказано буквально следующее: «под геноцидом понимаются действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу, как таковую…»
Этимология термина “геноцид” неоднозначна. Геноцид – гибридное слово, восходящее к двум языкам: греческому “genos” – род, племя и латинскому “caedere” – убивать. Если исходить из того, что греческой частью данного термина является, как принято считать, именно слово “genos”- род, племя, то в таком случае оправдана концепция геноцида, которая исходит из биологического единства преследуемой общности людей.
По мнению ученых, неоднозначность заключается в том, что убийство (“caedere”) – это преступление против личности, тогда как уничтожаемый народ состоит из множества индивидов. Об убийстве говорят, когда налицо тело. Если жертва только ранена – это попытка убийства. В этой связи возникает сложность при характеристике агрессии против группы людей, в результате которой большинство погибло, но часть уцелела. Полного уничтожения народа невозможно достигнуть даже при самой совершенной преступной системе. Строго говоря, геноцида в буквальном смысле слова не может быть, так как народ не может быть полностью искоренен.
История СССР, как история любого крупного государства, неоднозначна. То, что одни историки считают неоправданной жестокостью, другие именуют выведением страны из кризиса непопулярными методами. Как сегодня можно оценивать действия таких политиков как Петр I, Иван Грозный, Богдан Хмельницкий? Так же неоднозначен и период существования Советского Союза. В 1929-1930 гг. от 5 до 15 миллионов крестьян были названы кулаками. Это клеймо причисляло их к классу мелкобуржуазных собственников и противников коллективизации. Имущество их было экспроприировано, сотни тысяч уничтожены сразу, остальные сосланы с семьями в Сибирь. Тех, кто не погиб в пути, погубил холод и голод в ссылке.
Насильственная коллективизация привела к падению сельскохозяйственного производства. Партии приходилось восполнять это реквизициями. В Украине, где коллективизацию восприняли особенно отрицательно, государство наложило не соответствующие урожаю нормы сдачи зерна. Все это усугубило голод, вызванный неурожаем в ряде областей в 1932 г., который продолжался до жатвы 1933 г. Голод поддерживался блокадой: территории подверглись изоляции, дороги, по которым крестьяне пытались добраться до городов, были перекрыты. Число жертв составило около 5 млн. человек.
“Большая чистка” 1937-1938 гг. вначале затронула центральные партийные органы, затем распространилась на все республики, обрушилась на все слои общества. Репрессиям подверглись почти все командиры дивизий и бригад, все командиры корпусов, большинство политработников, около половины командиров полков. Из 733 человек высшего командно-политического состава Вооруженных Сил погибло 579. За два года страна потеряла больше коммунистов, чем в период революции и Гражданской войны. Было арестовано 4-5 млн. человек, каждый десятый из них расстрелян.
В 1943-1944 гг. целые народы Советского Союза, обвиненные в сотрудничестве с фашистами, были депортированы и лишены национальных прав. Летом 1941 г. были превентивно депортированы немцы СССР, в первую очередь немцы Поволжья, а также греки, курды, хемшины и турки-месхетинцы. Принадлежность к данным национальным группам предполагала депортацию. За депортацией следовал ввоз на опустевшие земли переселенцев. Депортации подверглись также карачаевцы, калмыки, чеченцы, балкарцы, крымские татары.
Анализируя эти четыре столь разных события советской истории, – одно, направленное против экономического класса, другое – против социальной группы, третье – против членов политической партии, четвертое – против национальных меньшинств, – невозможно утверждать, что из них являлось геноцидом, а что нет.
В связи с этим, постановка подобного вопроса сегодня в Украине, и без того расколотой политиками по национальному признаку, вызывает недоумение. Особенно после того, когда читаешь новый закон до конца. Статья 3 обязывает органы государственной власти и местного самоуправления «содействовать консолидации и развитию украинской нации, ее исторического сознания и культуры…». Вот такая двусмысленность. Страдал от голода весь Украинский народ, а консолидировать и развивать необходимо именно украинскую нацию. Надо полагать, что другие национальности относятся к нелюбимым падчерицам нынешней власти.
Поскольку под «противоправностью» понимается нарушение норм права, за которым следует юридическая ответственность, предположим, что следующим шагом украинского парламента станет внесение изменений в административный (или в уголовный?) кодекс и введение жестких санкций для инакомыслящих.
Подобное «законотворчество» попахивает дешевым политиканством и вряд ли будет способствовать консолидации украинского общества. Во всяком случае, представители «нетитульных» наций, волею судеб вынужденные проживать в Украине, стали чувствовать себя гораздо менее защищенными.
Сергей Кажанов
