Самый известный советский писатель в области детективного жанра Юлиан Семенов не раз бывал в Севастополе, встречался с жителями города. Но как-то так получалось, что на всех этих встречах, за исключением одной, не было корреспондентов севастопольских и крымских средств массовой информации.

Встреча писателя со студентами и преподавателями Севастопольского приборостроительного института, состоявшаяся 1 декабря 1986 года, оказалась для него последней. На ней случайно оказался внештатный корреспондент газеты “Крымский комсомолец”, севастополец, в то время студент исторического факультета Симферопольского госуниверситета Константин Колонтаев.

13 декабря 1986 года в “Крымском комсомольце” появилось интервью с Юлианом Семеновым. Та публикация была лишь небольшой частью материала, подготовленного начинающим журналистом. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию полный текст этого интервью…

“Невозможно просто научиться писать”

В институтской аудитории, рассчитанной на 300 мест – более тысячи человек. Тем, кто пришел позже, попасть туда так и не удалось.

Наконец, появился Юлиан Семенов. Он спросил у присутствующих, как ему начать эту встречу? Сразу с ответов на вопросы или, как он выразился: “пошаманить” и рассказать сначала о себе? Публика выбрала второй вариант.

Повествуя о своей творческой биографии, маститый автор не мог не сказать о том, что такое писательский труд. “Невозможно просто взять и научиться писать. Поэтому многие выпускники Литературного института в Москве после его окончания чаще всего так и не становятся настоящими писателями. Причина в том, что писателем может стать только человек с определенным жизненным опытом, которому есть что сказать другим людям. Если он лишь придумывает, что ему сказать, то он – не писатель, а в лучшем случае – трагический бездельник…” – сказал Юлиан Семенов.  

В качестве подтверждения этому он привел свою творческую биографию. После окончания Московского института востоковедения будущий писатель некоторое время работал на историческом факультете Московского госуниверситета, там же учился в аспирантуре и тогда же начал писать.

И вот: “Однажды я сидел за столом в лаборантской. С одной стороны – рукопись рассказа, с другой – моя будущая диссертация о компрадорской буржуазии Афганистана. Вдруг сзади подошел мой научный руководитель и внимательно прочитал и то, и другое. После этого он сказал, что нельзя одновременно быть историком и литератором, надо выбрать что-то одно. В результате я выбрал литературу, точнее, сначала – журналистику. Я знаю, что многие почему-то очень обижаются, когда их называют журналистами, и в ответ заявляют: “Я не журналист, я – писатель!” Но я считаю, что без журналистики нельзя стать писателем. Поэтому, уйдя из МГУ, я стал журналистом журнала “Огонек”.

Первая моя командировка была в Таджикистан. Месяц, проведенный в горах с группой звероловов, дал мне очень многое и как журналисту, и как человеку. Хотя мой репортаж по итогам этой поездки был в редакции сведен к заметке в восемь строчек…

В 1957 году меня послали в Иркутск. В его окрестностях якобы тогда упал наш первый спутник. Его, конечно, не нашли, но я в ходе этой поездки провел много времени в зимовьях охотников, ездил с геологами, искавшими алмазы. В 60-е годы, будучи журналистом-международником “Правды”, немало поколесил по странам Азии. Был во Вьетнаме, Лаосе, Японии, Китае, Тайване и других местах.

Затем была Европа: Федеративная Республика Германия, Испания, Португалия, которые тоже дали мне немало, как писателю. Именно тогда я стал охотником за нацистами и решил заняться возвращением на Родину попавших за рубеж наших художественных ценностей. Все эти журналистские поездки по стране и за рубежом и дали мне тот материал, который лег в основу многих моих книг”.

Юлиан Семенов в течение двух часов отвечал на вопросы собравшихся в зале. После окончания встречи десятки собирателей автографов ринулись к его столу. И только спустя полчаса, когда он освободился, я, представившись внештатным корреспондентом “Крымского комсомольца”, наконец смог задать ему несколько интересующих меня вопросов.

– Ваше выступление в стенах Севастопольского приборостроительного института – это, наверное, не первая ваша встреча с молодежной аудиторией?

– Нет, как раз первая. До этого мне не приходилось выступать перед таким количеством молодежи.

– Что она вам дала?

– Это была важная и необходимая для меня встреча. Я увидел у молодых слушателей неподдельный интерес к судьбам страны и мира, искренность и высокую степень гражданственности. Это было очень хорошо видно по тем запискам, которые ко мне поступали. В их вопросах нет поверхностности, чувствуется глубокий интерес к проблемам, поднимаемым публицистикой. Особенно мне понравился вопрос в одной из записок: не пора ли начать преподавание  литературы, как предмета, и в технических вузах. Хорошее предложение. Стране сейчас нужны не узкие специалисты, а, прежде всего люди, владеющие своей специальностью, как всесторонне развитые личности. И знание русской литературы здесь незаменимо.

– В последнее время вы совершили несколько длительных поездок в Афганистан, Китай, Никарагуа, собрали большой материал. Не собираетесь ли вы написать на его основе в ближайшее время роман или повесть?

– Пока об этом говорить еще рано. Часть того материала, который я собрал в Никарагуа, вошел в мой роман “Экспансия-2”. Мои никарагуанские друзья – один из основателей Сандинистского фронта, министр внутренних дел Томас Борхе, известный никарагуанский писатель и поэт Омар Кабесас, много мне рассказали о деятельности немцев в Никарагуа в 1946–1947 годах. А пока я завершаю работу над второй частью своей эпопеи о Дзержинском – роман “Горение”. Она охватывает период с 1907 по 1910 годы. Это был очень сложный и важный период  в жизни  Дзержинского.

– Содержание вашего сценария художественного фильма “20 декабря” войдет в продолжение романа “Горение”?

– Вы угадали. События, предшествующие 20 декабря 1917 года, и сам момент создания ВЧК станут завершением этого романа.

– Вот уже несколько лет на сцене Севастопольского драматического театра идет ваша пьеса “Провокация” о событиях гражданской войны в Испании в 1936–1939 годах…

– Да, после моей встречи с работниками вашего театра мною специально для него была написана эта пьеса. Кстати, задолго до телеэкранизации моей книги “ТАСС уполномочен заявить” они поставили по ней пьесу.

– Ну, если речь зашла об этом телефильме, то я должен вам сказать, как зритель, что десять серий – это слишком много. В результате фильм получился затянутым. На мой взгляд, хватило бы и трех серий…

– Нет, трех серий не хватило бы, но фильм действительно получился затянутым, и я ругался по этому поводу с постановщиками.

– И еще один вопрос. Основной герой ваших произведений – Максим Исаев, он же Штирлиц, в “Экспансии” резко отличается от Штирлица в “17 мгновениях весны”. Если раньше он влиял на события и управлял ими, то в “Экспансии” он сам становится игрушкой случая и его несет поток событий и обстоятельств…

– Да, это так, но следует учесть, что в “17 мгновениях…” он был связан со своей службой, был представителем сильного государства и пользовался его поддержкой. В “Экспансии” он эту связь потерял и вынужден опираться на свои силы и помощь немногих друзей.

– Сейчас на смену Штирлицу в ваших произведениях как-то внезапно пришел журналист Степанов. Я имею  в виду ваш новый роман “Межконтинентальный узел”.

– Почему же внезапно? Впервые Степанов появился у меня в “Огарева, 6”, затем в “ТАСС уполномочен заявить”, в “Пресс-центре” и, наконец, в “Аукционе”.

– И он будет героем других ваших произведений?

– Да, безусловно.

–Сейчас вы написали три “Версии”, будет ли четвертая?

– Будет. “Версию-4” я посвящу трагической судьбе известного русского драматурга ХIХ века Сухово-Кобылина, которого обвинили в убийстве своей жены.

– Вы не только литератор, но и историк по образованию и по призванию. Наверное, вам было бы интересно встретиться со студентами исторического факультета Симферопольского университета?

– Да, я рад бы был этой встрече, но сейчас она невозможна. Завтра я встречаюсь с рабочими одного из севастопольских заводов, а послезавтра улетаю в Москву, а затем в Никарагуа. Так что эта наша встреча, возможно, произойдет следующей осенью…

Константин Колонтаев