Все началось заблаговременно.

Ранним утром в пятницу от выгоревшего херсонесского городища можно было наблюдать прелюбопытнейшую картину.

Чахлый буксир, натужно пыхтя, тащил в севастопольскую бухту не менее чахлое военное суденышко. Бортовой номер, начинающийся с латинской U, предательски выдавал принадлежность лохани к доблестным ВМСУ. Во имя грядущего военно-морского парада в Севастополь стягивалась вся плавающая наличность. Тех, кто не мог перемещаться самостоятельно, притаскивали силой.

Стало ясно, что готовится нечто невообразимое.

Невообразимое началось в воскресенье утром, когда у внутреннего оцепления на улице Ленина журналистскую братию шмонали по полной программе. Неразбериха и потная толчея имели место быть, но, отдадим должное, проверяли доброжелательно и корректно.

Когда позже, из-под дерев, нависших над аллеей городов-героев, один из нас вопреки правилам снимал столпотворение на пропускном пункте, сотрудник имярек подошел к оператору, вежливо и уважительно попросил не снимать охрану. Честь ему и хвала, ибо это – едва ли не единственное позитивное впечатление от визита.

Затем суетливый мужичок в сереньком пиджаке и с внешностью сельского механизатора объяснял журналистам порядок пребывания Президента и план мероприятий. Ничего нового: сбивчивый украинский язык с чистым русским произношением объяснил нам, что мы можем увидеть, когда и как. Мероприятия, связанные с визитом, сдвинули на более раннее время. Скорее всего, чтобы все закончилось до начала севастопольского ритуала, ибо в противном случае коллизия стала бы неизбежной. В этом году власть вела себя предельно благоразумно, и даже двойное оцепление на площади не было использовано для того, чтобы водрузить на Графской пристани злополучную памятную табличку.

,

Визит начался с возложения венка к Вечному огню у Мемориала защитников Севастополя. При исполнении гимна Украины Президент по американскому обычаю приложил правую руку к сердцу и шевелил губами. Президентская рать и городская челядь скромно стояли неподалеку. После этого – совместное фото на память и подход к памятнику Нахимову. К пьедесталу лег скромный букет великому русскому флотоводцу: по стечению обстоятельств, визит совпал с днем рождения Павла Степановича. Пройти от Мемориала к Графской пристани, не остановившись в такой день у памятника Нахимову – это было бы воспринято как демарш. Молодцы помощники, не забыли памятную дату, подсуетились.

На Графской пристани Президент превратился в Верховного главнокомандующего. По-молодецки запрыгнув в адмиральский катер, он помчался принимать праздничный парад кораблей, выстроенных на внутреннем рейде. Журналисты сгрудились на причале – был обещан отдельный водный транспорт. Но транспорта не было. Обращения к суетливому не помогли – перемежая русские слова с украинскими, он сослался на то, что ему обещали, но не исполнили, и потому «цэ не его пытань».

А посмотреть с рейда воистину было на что. На Северной стороне, у памятника Славы воинов 2-й гвардейской армии, было развернуто длинное полотно с цветами российского триколора.

,

Теперь стало понятно, почему не был подан журналистский катер. Можно представить, как операторы доброго десятка каналов снимают парад ВМСУ и украинского Президента в полный рост на фоне тридцатиметрового полотнища с цветами государственного флага России. Впрочем, не помогло – сюжет сняли и показали в «Вестях» по РТР.

Несмотря на утреннюю вуаль, поймать уникальный кадр можно было и с Графской. Расстояние большое, меняю оптику, но снимать телеобъективом с рук почти невозможно. Как славно, что в нужном направлении стоит оцепление из матросов. Взгромоздив аппарат одному из них на плечо, прошу бедолагу не дышать и делаю нужный снимок. Вот так мы в Севастополе и живем: фотографируем полотно с цветами российского флага, используя матроса ВМСУ вместо штатива. Спасибо тебе, матрос!

Главковерх вернулся из бухты чернее тучи. Печаль избороздила его чело, и без того немало изборожденное.

Начинается награждение госнаградами, но перед этим речь. На скромной трибуне, увы, пусто: нет заготовленной помощниками речи. Повелительный жест пальцем: «Гарсон, папочку!». Мухой метнулся клерк – и вот оно, откровение.

Изумленные слушатели узнали, что просторы севастопольской акватории издавна бороздили челны кошевых атаманов, и великие традиции украинского флота на Черном море уходят в седую древность. Седую настолько, что никому уже и не вспомнить, то ли море было тогда Русским, то ли был это Понт Эвксинский. История Украины и украинского флота – это вам, батенька, не бином Ньютона! Здесь думать надо.

Ощущение больничной палаты – это когда полторы сотни неглупых людей молчаливо внимают речам неадекватным, делая вид, что в сказанное немножко верят.

,

Чтобы госнагражденные прониклись духом истинного украинского патриотизма, цветы им вручали девчата, ряженые в национальные одежды. Девчата тихо появились и так же тихо исчезли. Откуда и куда – бог весть.

Обратный переход к памятнику Нахимову. На излучине городского кольца выстроились гордые выпускники военно-морского училища. Количество офицеров и адмиралов продолжает расти драматическими темпами, не отвечающими ни потребностям ВМСУ, ни способностям их, офицеров, «переварить». Но учеба окончена, надо вручать кортики. Вручили, после чего Президент коротко обсудил с адмиралами перспективы развития ВМСУ. Перспективы впечатляли: есть данные, что через три года войдут в строй сверхсовременные корветы, проект которых где-то уже заканчивают. Вспомнилась баллада о модернизации пл «Запорожье» и зловещие истории про корабли-призраки.

Финал. Итоговая пресс-конференция началась с того, что некто, примкнувший к журналистскому пулу, успел исполнить первую строку севастопольского гимна. Бдительная охрана прервала песнь на полуслове. Минут через пять заплаканную женщину, которой не дали допеть даже до припева, вывели за оцепление. Действительно, зачем снова огорчать Президента. Там такие слова, что режут свидомый слух.

Вопросы Президенту и его ответы на них передавать дело неблагодарное. Все уже говорено-переговорено. Здесь и евроатлантическая безопасность, и европейский выбор, и дружба с Россией как со стратегическим партнером, и о том, как Украина в XX веке шесть раз обретала независимость и пять раз ее теряла, и о демократии, и о свободе слова, и даже об отсутствии политических репрессий. Демагогия, противоречия, нестыковки. Отчаявшись узнать что-то новое, часть журналистов умостилась на зеленой лужайке под деревом. «Скучно на этом свете, господа!», молвил когда-то великий Гоголь.

После общения со СМИ отец нации, окруженный придворными, явил себя народу. «Народа» было два. То есть было два его представителя, изысканных гауляйтером, дабы продемонстрировать Президенту лояльность и преданность севастопольских верноподданных.

,

Первой допустили даму с косой а-ля Юлия Тимошенко. Собственноручно сшитая и украшенная ей вышиванка была с благоговением принята в дар. Президент поинтересовался, каков размер ворота, убедился, что ему подходит и слился с тканью в упоительном поцелуе. Даму также удостоили Высочайшего лобызания.

Вторым представителем плебса был седовласый мужчина, долго и нудно объяснявшийся в любви к государству и Вседержителю. Президент слушал с просветленным лицом, излучая святую мудрость, по-отечески возложа длань на плечо исповеднику. Господин Куницын рядом – сама покорность и благолепие. Как красиво, когда короля играет такая свита!

Президент уже направлялся к машине. Казалось, еще немного, и вот он, лубок. И ныне, и присно…

Но нет, и здесь севастопольцы остались верны традициям. Кто и каким образом умудрился протащить в первые ряды мегафон – загадка сия велика есть. И услышал Президент обращенную к нему речь. Цитирую по памяти: «Господин Президент! Мы требуем, чтобы Вы отменили свой указ о присвоении Роману Шухевичу звания Герой Украины! Если Вы этого не сделаете, Вы будете прокляты своим собственным народом!»

Президент не нашел ничего лучшего, как прощально помахать рукой в сторону протестующих.

Хлопнула дверца шикарного лимузина, и через пару секунд мощный двигатель уносил Президента в ту страну, которую он выдумал.

Вечером на город обрушился летний ливень. По проспекту Нахимова и улице Ленина пронеслась очищающая влага, и город зажил своей обычной жизнью.

Графская пристань, с аттика которой невесть кто и когда уже успел сдернуть неподобающее, при доброжелательном покровительстве местных милиционеров чествовала своих защитников. Рядом, на площади разорялись ведущие, выпытывая у ошарашенных школьников, есть ли у них мрия служить во флоте збройных сил Украины. Перед тем, как ответить, школьники тоскливо молчали, пытаясь вспомнить, как будет «мечтаю» по-украински.

И уже мало кто думал о посещении славного города Севастополя гарантом Конституции и главковерхом.

А действительно, был ли мальчик? Может, мальчика-то и не было?

Петр Корсаков