Третьим Римом Москву величают только в России. В Европе же единого признанного центра, столицы-законодательницы, общего маяка  никогда не было: в сферах искусства, религии, торговли, литературы были и остаются свои очаги, плавно перемещающиеся по карте с течением времени.

Только одной из европейских столиц удалось выделиться постоянством своей силы притяжения во всех областях. «Увидеть Париж и умереть» – чисто русское по своей романтике выражение, отражающее, тем не менее, широко распространённое во всём мире представление о французской столице и о самой Франции. Правда, случается, что от доброй славы до дурной достаточно одного шага.

Так, в последние годы Франция активно открещивается  от закрепившегося за ней в Третьем Мире титула Эльдорадо, дабы отбить страсть к своим землям у сотен тысяч мигрантов, жаждущих увидеть Париж… и остаться в нём жить легально или не очень. Задача не из лёгких, учитывая, что развеивать миф приходится в странах, где уровень жизни (или выживания) населения будет всегда несравненно ниже последней черты бедности в Европе.

Счастливцам же, родившимся не в африканской глубинке Буркина Фасо и не в залитой кровью Руанде, тем, кого не гонят в Европу голод или военные конфликты, было бы, скорее всего, полезно узнать несколько любопытных подробностей о современной жизни в Старом мире, прежде чем решаться на иммиграцию. Тем же, кто уже решился, стоит серьёзно поразмыслить о выборе страны.

Действительно, побуждает к выезду в «цивилизованные и развитые» европейские страны надежда на разницу в комфорте, жизненных стандартах, в гарантии качества на всё – от йогурта до университетского диплома. Кто не слышал, что Запад – это «там, где всё для людей»?

Медицина. Особенно часто ставят в пример нашим варварским и отсталым государствам систему здравоохранения. Во Франции она – главная гордость гражданина. Она же – один из основных источников бюджетного дефицита и внешнего долга страны, труба, в которую уходят налоги всех легально работающих французов.  Ничего удивительного: один день, проведённый в стационарном отделении больницы, обходится в минимальную месячную зарплату (1300 евро), не говоря об астрономических ценах на операции и постоперационный уход. Чаще всего пациент может не подозревать о цене – за него платит государство.

Однако, если у вас нет страховки, то платить будете вы, при необходимости – всю жизнь. Если не хватит жизни, расплачиваться будут дети и даже внуки, не отказавшиеся от наследства. Когда, подрабатывая в доме для престарелых, мне приходилось ночью вызывать врача или скорую помощь, первый вопрос, который всегда задавали французские служители Гиппократа был  неизменен : “Кто будет платить?”.  Если наличных ночью у больного не оказывалось, врач просто не считал нужным приезжать.

Любителям же чёрного юмора, заимствованного из жизни, необходимо срочно найти сводки новостей французской медицины за последние месяцы: случаи невероятных мелких “недоразумений”, когда больным ампутировали правую ногу вместо левой или оперировали здоровую почку вместо больной, настолько участились, что “на всякий пожарный” накануне операций на пациентах решили наконец отмечать маркером, что у них болит…

Образование. От ухода за здоровьем к уходу за умом: кто не слышал о качестве западного преподования, кто не противопоставлял его нашим разорённым и часто продажным вузам? 90 государственных университетов Франции привлекают каждый год в свои стены десятки тысяч иностранных студентов. Бесплатное образование для иностранцев – редкая роскошь в Европе. Среди выходцев из Китая особенно славился Тулонский университет и созданный при нём институт менеджмента. С прошлой среды всем известны причины этой популярности.

В течение четырёх лет некоторые преподаватели этого заведения просто продавали дипломы нерадивым, но состоятельным студентам, особенно иностранным. Стало понятно, как у шести сотен китайцев, не говоривших ни слова по-французски показатели успеваемости были на 30% выше, чем у французов при получении степени бакалавра и магистра. Причём преподаватели Тулона и, как выяснилось позже, других городов явно продешевили: всего 2700 евро за поддельную бумагу.

Правосудие. Впрочем, подозреваемые в деле фальшивых дипломов пользуются по закону презумпцией невиновоности. Зачастую во Франции с увеличением тяжести преступления уменьшаются шансы за него поплатиться. Так, алкоголь за рулём может стоить нарушителю правил дорожного движения до полугода тюрьмы строгого режима, в то время как наркотрафикантов, взятых с поличным, в Парижской области осуждают на год… условно. Чтобы не переполнять тюрьмы.

Но самое опасное положение во Франции это невиновность. Марка Машэна, молодого человека из неблагополучной семьи, обвинили в 1999 году в изнасиловании и осудили на 15 лет лишения свободы. После семи лет заключения объявился настоящий преступник, сам признавшийся в содеянном. Вина его была доказана и дело пересмотрено. Однако повзрослевшего в тюрьме Машэна выпустили только полгода спустя: бумажная волокита. Почти шесть месяцев он провёл в карцере за буйное проявление чувства несправедливости.

Жизненные стандарты.  Неотъемлемой частью парижского пейзажа являются “блошиные рынки”. Расположенные в окраинных кварталах столицы, они притягивают настоящих ценителей неподдельного антиквариата. Зато в самом Париже, не в богатых кварталах, но всё-таки в черте города стихийно распространилась новая мода: “бульварные рынки”, на которых светло- и тёмнокоричневое население продаёт найденные на помойках предметы: кофеварки, чайники, посуду, одежду, бельё и иные “товары”, выложенные прямо на тротуаре перед прохожими. При появлениии полиции рынок исчезает так же стихийно, как он и возник; при удалении опасности он снова и до конца дня восстанавливает свои несложные прилавки-подстилки.

Стабильность. В довершение портрета современной Франции добавим, что по всей стране на этой неделе отключают свет и газ – не из экономии, конечно, а “в знак протеста” против завышенных зарплат начальников предприятий Газ де Франс и ЭДФ. Последними жертвами мщения разорённых электриков стали больницы Гренобля, лишённые на часок электроснобжения.

На других предприятиях сотрудники выражают свою ярость по поводу кризиса несколько логичнее: они просто берут в заложники своих руководителей, запирают их в кабинетах и держат там, пока те не подпишут повышение зарплаты или компенсации за увольнение. На крупных французских заводах за последние две недели произошло шесть таких случаев “заточения”. За жертв никто не заступился, и взбунтовавшиеся профсоюзы с невиданной лёгкостью добились своего.

В тот день, когда вы услышите «Землю – крестьянам, заводы – рабочим!», будьте уверены: вы во Франции.

Вера Вавилова, Париж, специально для Колеса