Полено на праздничном столе

Рождество, которое весь католический мир отмечает по григорианскому стилю в ночь с 24-го по 25 декабря, – не только красный день западноевропейского календаря, но и самый искренне любимый праздник французов.

Недаром Ватикан ещё в Средневековье нарёк страну галлов «старшей дочерью церкви». Титул этот, полученный благодаря горячей вере Карла Великого (создателя христианской империи IX века и отца династии каролингов), до сих пор с гордостью упоминается французскими католиками, однако всё больше произносится с оттенком упрёка представителями Святого Престола.

Действительно, «старшая дочь» не раз становилась поводом расстройств большой католической семьи в течение всей своей истории, но отношения с Римом особенно резко ухудшились после закона 1905 года, окончательно разделившего Церковь и государство. Здесь следует отметить интересную особенность французской жизни и восприятия мира : уникальную историческую память, уходящую своими корнями до самой Французской Революции. Так, о законе 1905 года здесь говорят, как о событии совсем недавнем, а о “старом режиме”, то есть о сверженной в 1789 году монархии, как о не столь далёком прошлом.

Ни одного парижанина не удивляет забавное для русского глаза предупреждение на стенах домов: «Запрещено вывешивать объявления. Закон от 29 июля 1881 г.». Через все режимы, все пять Республик, войны, оккупации, индустриальные революции константой французской жизни до сих пор была способность современности, часто навязанной извне, уживаться с родным и почти… привычным прошлым, которое никак не уходит «в историю».

Такой исторической связью долго считалась рождественская традиция. Именно она и становится сегодня предвестником скорого и решительного разрыва с преемственностью французской истории. С одной стороны, демографически Франция становится всё менее христианской страной, что связано с волнами мусульманской иммиграции. Дошло до того, что во многих государственных школах последователи Магомета добились упразднения рождественских утренников и даже рождественских ёлок, опираясь на пресловутый закон 1905-го года о «светскости» образования.

С другой стороны, даже для коренных французов праздник если и остаётся главной вехой в календаре, то связан он всё больше с Санта Клаусом, а не с «рождественскими яслями», установленными в церквях. Французское духовенство болезненно переживало эту метаморфозу общества и до конца пока не смирилось.

Однако последняя, в прямом смысле «яркая» акция Церкви произошла аж полвека назад – в 1953 году в городке Дижоне, в Бургундии. Чем-то она напоминала огни средневековой Инквизиции, потому что на соборной площади был сожжён самим епископом дижонским … Дед Мороз. Санта-Клаусы были объявлены проявлением «паганизма».

Настоящие интеллектуальные баталии были вызваны дижонским костром, а французская элита разделилась на защитников епископа (писатель Франсуа Мориак) и приверженцев Деда Мороза (поэт Жан Кокто). Дело закончилось тем, что ради утешения дижонских детей «живой» Санта Клаус был пущен по крышам домов в центре города, о чём обильно повествуют газеты конца 53-го года. Послушным маленьким французам была таким образом возвращена надежда на то, что Дед Мороз спустится через каминную трубу с набитым подарками мешком.

Сегодняшнее общество далеко от открытых религиозно-идеологических баталий, ставших запретной темой СМИ. Просто о главном празднике страны рассказывается только на последних страницах газет и в конце телевизионных выпусков новостей: «светскость» обязывает. Рождество уже является для подавляющего большинства городских жителей простым аналогом нашего Нового Года – временем подведения итогов и раздачи подарков. И если национальные итоги Франции за истекший год противоречивы, то в области раздачи подарков была замечена одна очень непротиворечивая тенденция.

Отраслью, достигшей в условиях кризиса своего зенита, оказался… сэконд-хэнд. Лозунгом миллионов французов стало в этом году следующее утверждение: «Дарить подержанное – стильно!». Невероятно, но правда: в стране процветающего капитализма подержанные товары (разнообразие которых не ограничивается одеждой) – один из первых источников рождественских и новогодних подарков. Во многих ток-шоу на радио и телевидении французы услышали призывы «освободиться от комплексов и предрассудков» и, не колеблясь, экономить, покупая изделия, «доказавшие своё качество долгой жизнью».

И, действительно, магазины подержанной одежды уже давно привлекают в Париже людей всех возрастов, доходов и стилей не только ценами (в некоторых магазинах сэконд-хэнд цены даже выше среднего), а именно качеством, так как это чуть ли не единственное место, где можно найти некитайскую и неиндийскую одежду.

В одном из самых старых и стильных кварталов Парижа, Марэ, что на правом берегу Сены, в таких магазинах буквально негде упасть яблоку в любой день недели. Парижские модницы бегут именно туда – одни от китайского дорогого тряпья, заполонившего большинство витрин, другие – от экстравагантности западных модельеров, явно «творящих» под эффектом «экстази».

Примеру подержанной одежды последовала подержанная техника, мебель, игрушки и т.д. Магазины самого разнообразного сэконд-хэнда открылись в центре Парижа.

Кто-то уже давно находит в этом шарм, кто-то тешит свою ностальгию, другие рассчитывают на качество, но впервые французы открыто делают из старьёвщиков поставщиков Деда Мороза.

Одной из последних традиций Рождества остались пока ёлка и праздничное лакомство французов, так называемое «полено» – утяжелённый очень сладким кремом рулет с маленькими новогодними фигурками.

Непомерная цена за это скромное удовольствие (до 20 евро за 300 грамм) может положить конец и этой кулинарной традиции, и тогда придётся добывать на праздничный стол настоящее полено… А потом нарисовать на стене камин. Эта дарвинская эволюция имеет все шансы назваться «от папы Клауса до папы Карло».

Вера Вавилова, специально для “Колеса”