Но вечно жалок мне изгнанник…

Ахматова.

,

Осенью 1920 года пароход «Саратов» уходил прочь от крымских берегов. На палубе – русская интеллигенция. Осколки империи – пока ещё одушевлённые. Благородные и алчные, великодушные и злобствующие, продажные и бессребники. Не без кокаиновых пристрастий, к сожалению. Одной судьбы – Вечного жида. Врачи, учителя, юристы, художники, инженеры, артисты, писатели, журналисты,  учёные… И сопровождающие их дамы.

Молчит Херсонесский колокол. Молчат, с трудом сдерживая рыдания,  на палубе.  Первым  нарушил молчание писатель Е.Чириков:

–  Друзья! Сохраним в душе Россию, куда бы ни забросила нас горькая судьба! Сохраним великую русскую культуру! В этом наша миссия!

Сохранили?

…Около ста лет назад, спустя пять десятилетий после Крымской войны, Севастополь наконец-то полностью отстроился. И как новая черта нового города – по всему побережью Гераклейского полуострова возникло множество курортных посёлков: всевозможные «хутора» и «дачи». «Оригинальнейший уголок пёстрой русской империи» до конца девятнадцатого века был курортной целиной. И вот началось активное освоение «целинных и залежных» земель.

До Первой мировой войны курортные посёлки вырастали быстрее, чем грибы после дождя.  В истории Севастополя – это была эпоха капиталистического Ренессанса. Новый Херсонес у Стрелецкой бухты, Омега у бухты Круглой, на Фиоленте – Алесандрида и Малое Жемси.

Одно другому не мешало: в этот же период город укреплялся и как морская крепость на Юге России. Не мешало и третье: революционные ветра, насквозь пронизывающие город русских моряков, стачки, забастовки и репрессии, а также далеко не благополучное  состояние военно-промышленного комплекса в целом после русско-японской войны.

Но, несмотря на социально-политическую нестабильность  державы, в 1910 году курортная экспансия в Севастополе вышла за пределы Гераклеи и добралась до Ласпи и Батилимана. Именно в Батилимане («зона» Севастополя, на языке современного делопроизводства), одном из красивейших мест Южного берега Крыма, за семь лет до второй русской революции появился некий курортный кооператив. В масштабах планеты – ничего особенного, а в масштабах крымского побережья – событие значительное. Вот об этом по-своему самобытном имении и  его  обитателях пойдёт речь.

Батилиман в переводе с татарского – Голубой залив. Местное население в начале двадцатого века – тоже преимущественно татарское. Группа пайщиков купила у местных участок земли. Сам факт купли-продажи не представлял бы для общественности никакого интереса, если не учитывать, кто входил в число «акционеров»: писатели, художники, известные всей России адвокаты, артисты Московского Художественного театра. Имена пайщиков и тогда были  на слуху, а ныне вошли в золотой фонд   отечественной истории, науки, искусства, общественной и государственной мысли. Академик В.И. Вернадский, писатели В.Г.Короленко и Е.Н.Чириков, художник И.Я.Билибин…

,

Вот так на берегу Чёрного моря началась короткая, но яркая жизнь курортного посёлка «Профессорский уголок».  Застраивался «Профессорский уголок» темпами весьма неторопливыми. Если кто из ныне живущих полагает, что интеллигенция дореволюционной России была неприлично богата, тот глубоко ошибается. Доходы писателей и учёных оставляли желать лучшего.  В те времена, конечно, творили  и такие господа сочинители, чьи книги при жизни печатали солидными тиражами. Леонид Андреев, например, был весьма состоятелен для своего рода деятельности.  Но в  «Профессорском уголке» таковых не наблюдалось.

Адвокаты, по объективным причинам, были побогаче – они и отстраивали свои дачи побыстрее.  Многие пайщики годам не могли достроить свои дома. Смешно, не правда ли? Сравнивая две эпохи капитализации, приходим к неутешительному для себя выводу: нынешняя покруче будет. Современные темпы строительства прибрежных бунгал, фазенд, коттеджей, теремов и просто хоромов наводят на мысль: нынешним буржуа прошлые не чета. Хоть и  профессора, хоть и в семи комнатах жили и работали. Всякое сравнение хромает, а данная историческая параллель – на обе ноги.

Известный в начале двадцатого столетия писатель Е.Н.Чириков, чьё имя сегодня известно только дотошным  филологам, достраивал свой дом в «Профессорском уголке»  аж до 1917 года, да так и не достроил. Мешало многое, если не всё. Семья, смехотворные гонорары, начавшаяся мировая война, революция и последовавшая за ней жесточайшая усобица.

,

Трудно сказать, кому первому пришла в голову  замечательная идея создания «Профессорского уголка». История  об этом умалчивает. Так или иначе, но инициатива безымянного интеллигента-энтузиаста была поддержана  товарищами по классу. Такого ещё русская история не знала: в наиживописнейшем уголке империи людьми науки и искусства будет построен курортный посёлок. Свежо, ново, необычно.

Местечко, в котором «профессора» прикупили земельный надел, в самом деле редкое по красоте. И то верно, кто же из севастопольцев не бывал там хотя бы разок в жизни? Тем не менее, напомню. Условная западная граница урочища Батилиман – мыс Айя (по-татарски – святой). Давным-давно в пещерах мыса обитал отшельник. Что именно побудило его удалиться от житейской суеты, история об этом умалчивает. Для истории это не принципиально. Достоверно  одно: человек открыто претендовал на святость. Посетила ли его милость божья, трудно сказать, но претензии сделали своё дело: местное население в игре ландшафта и впрямь углядело нечто мистическое. А может, так оно и есть, кто знает?

За мысом «Айя» скалы отступают от берега крутыми каменными обрывами. Обрывы и невысокие горы поросли многолетними  можжевельникам и соснами. Этот пейзаж покорил сердца живописцев. И.Я.Билибин сделал десятки зарисовок урочища.  Из Байдарской долины к «Профессорскому уголку» вела дорога. Правильнее сказать, не вела, а петляла: по обрывам к пляжу и небольшим бухтам.  

Хоть и строились «профессора» не спеша, но на достигнутом останавливаться не собирались. Эти люди привыкли мыслить глобальными категориями и мало верили в приближающуюся социальную катастрофу. Вот и архитектор И.Фомин под влиянием пайщиков «Профессорского уголка»   в 1916 году создал грандиозный проект курорта в Ласпи – по соседству с Батилиманом. По замыслу архитектора, здания строились бы в стиле классицизма, но задуманное не осуществилось по причинам, всем нам хорошо известным.

…В 1918 году русская революция забросила в Крым неприкаянных интеллигентов со всей бывшей империи. Приживались, как могли, и выживали, как могли. Курортный посёлок «Профессорский уголок» стал Ноевым ковчегом. На несколько жестоких лет застряли в Батилимане те, кто ранее здесь отдыхал душой и телом. Теперь им было не до отдыха, но присутствие духа «профессора» не теряли.

,

Недостроенные дома вынуждали многих селиться в заброшенных рыбачьих халупах непосредственно возле пляжа. В переселении старались найти забавную сторону.  «Это самые лучшие места, чтобы наблюдать за купающимися прекрасными батилиманками», –  грустно шутили «профессора».

Условия, в которых им довелось жить в то лихолетье, можно охарактеризовать одним ёмким русским словом – нужда. Например, из-за отсутствия мыла, использовали так называемый кил – разновидность отбеливающих глин, коими изобилует побережье Чёрного моря. Продукты, вещи первой необходимости… Их не было.

Несмотря на нужду, жители «Профессорского уголка» не позволяли своим  душам лениться и закисать.  В Ялте проводились выставки работ художников, загнанных кровавой усобицей в Крым. Маковский, Билибин, Судейкин, Сорин… В качестве авторитетного и глубокоуважаемого эксперта выступала сестра А.П.Чехова – Мария Павловна Чехова. Сохранилось письменное свидетельство Билибина, назвавшего её «хорошей русской душой, которая была и будет в нашем народе».

По вечерам собирались большой дружной семьёй и при свете сиротливо мерцающей керосиновой лампы читали по очереди вслух. Любимый автор – Диккенс. Любимая книга – «Посмертные записки Пиквикского клуба». Неподражаемый юмор великого англичанина помогал  смотреть на происходящее в стране со стоической иронией.

В феврале 1920 года стало совсем худо. Совершеннолетние дети «профессоров» решили выбираться поодиночке. Несмотря на тревожное время, кто-то отправился в Москву, кто – в Петроград, кто – в Новороссийск (тогда ещё «белый»). А кто в Константинополь и ещё дальше. В ноябре двадцатого всё и закончилось. Для останков белой гвардии курорт стал всероссийским кладбищем, а «профессора» ушли Русским морем к берегам турецким, африканским, американским…

…Ныне на крымском побережье обосновалась иная «профессура».  Воспитанная не на  Диккенсе, а на теории дикого накопления первоначального капитала. «Уголки», которые они прихватили, тянут на миллионы. Народ, который в «уголках» поправляет здоровье, тоже далёк от высоких мыслей, как щирый украинец от здравого смысла.

А «профессорской» России больше нет, и никогда не будет – как не будет тех, кто, несмотря ни на какие удары судьбы,  твёрдо произносил: «Я московский студент, а не Шариков!» 

Владимир Кокурин,

Город-герой Севастополь.