Выходя из зала, где проводилась пресс-конференция участников и гостей фестиваля авторской песни «Балаклавские каникулы», я думала: «Вот сейчас напишу! Напишу не сухой журналистский отчет, не новостную заметку, а настоящий литературный очерк! Тема-то какая…»

Распечатала диктофонную запись, неделю «сидела над текстом». В конце концов, поняла, что ни мои впечатления, ни любые высокохудожественные предисловия и комментарии не заменят Слова Автора. Все просто: чтобы услышать, надо помолчать…

Андрей Соболев, Президент фестиваля «Балаклавские каникулы»:

Авторская песня – это тот самый жанр, который незримо соединяет всех, говорящих сегодня на наших  языках, это тот способ общения между зрителем, слушателем и исполнителем, который остался нам в наследство от тех «столпов», которые начинали это великое дело.

Фестиваль из года в год поддерживает высокую художественную планку. Он «закрытого» типа, то есть мы сами отбираем авторов-исполнителей, наиболее интересных, ярких в этом жанре, в уже сложившуюся «семью». Сегодня мы можем с уверенностью сказать, что это уже не одноразовое 6-дневное действо, а клуб, который работает в течение всего года. Люди, которые приехали к нам, становятся балаклавцами, севастопольцами, нашими друзьями на всю жизнь.

Вопрос: Это уже 9 наша встреча, и наверняка каждый раз она приносит что-то новое для вас. Что на этот раз?

Сергей Никитин: Ясно, что сложилась традиция. И это очень ценно, как мне кажется. Традиции складываются трудно, долго, а мы уже имеем с этим дело, есть такая традиция – «Балаклавские каникулы». И дай Бог, чтобы она особенно не менялась. Существует уже некий организм, у которого есть свои законы, правила игры. И это придает чувство надежности, что ли, и надежды, что в этот организм потихонечку, постепенно будут вливаться новые лица, и не революционно, а эволюционным путем, сохраняя при этом стиль и лицо фестиваля. И лучшего – не надо.

,

Вопрос Борису Бурде: Мы знаем вас как неплохого знатока, великолепного кулинара, а что вас привлекло в авторской песне?

Б. Бурда: Дело в том, что еще в те времена, когда меня никто не знал ни как знатока, ни как, не дай Бог, кулинара, меня уже знали как барда, и я выяснил, что знают и сейчас. Меня всегда привлекала авторская песня как таковая, и то, что я вдруг занялся чем-то другим. Авторская песня – это для меня замечательный способ разговора с людьми. Это не только мои монологи, я вижу реакцию людей, и она мне очень важна. Кроме того, это способ находиться в компании замечательных людей. Жизнь у меня, как у человека, который связался с таким кошмаром, как СМИ, непростая, сложностей всегда много, чаще морального характера, и знаете, как ни странно, вокруг столько других «тусовок», а лучших товарищей, лучшую поддержку, и просто доброе слово в трудную минуту, и не просто доброе слово я нахожу именно здесь, у друзей по авторской песне.

Вопрос: Вам не мешает ваше увлечение в основном занятии – игре  «Что? Где? Когда?»

Бурда: Да помогает! Еще как помогает! Мне, конечно, интересно мнение, что игра – это мое основное занятие. Честно говоря, для меня это всегда была игра. Игра в том числе и в том, что это не было моей профессией. Чтобы заработать себе на жизнь, я никогда не думал об игре «Что? Где? Когда?». Это исключительно затратное мероприятие, куда еще люди, как говорится, очень много платят за билет, для того, чтобы вообще пережить это ощущение.

Журналист: Но призы дают неплохие…

Бурда: Призы, что интересно, получают 3-4 человека, которым они не очень-то и нужны. Это известные люди, у них и так все в порядке с бизнесом и заработками. А вот если кто-то очень хочет получить приз – это мешает играть. Ну, а что касается игры, я большой сторонник внедрения ее  на фестивале авторской песни. Кстати, у нас состоялась игра среди участников фестиваля.

Вопрос: Кто выиграл?

Бурда: Как ни странно, игра совершенно незапланированно завершилась боевой ничьей, 14:14, обе команды ответили на 14 вопросов из 20. Это очень высокий уровень.

Вопрос: Авторская песня – это феномен прошлого века? Или и сейчас существует новое поколение, которое тянет к  этому жанру?

Сергей Никитин: Наверное, это вопрос не ко мне, я ведь живу «внутри» и просто общаюсь с молодыми людьми, у которых умные родители. Они вовремя им привили привычку читать стихи, вообще книжки читать, как-то отвлекали их от телевизора. И выросли люди, которые интересуются в этой жизни не только материальной стороной, их это не удовлетворяет, им хочется как-то развивать свой внутренний мир, и это, как говорится, наши «клиенты». Наверное, таких людей меньше, чем было в 60-70 годы, но вообще они составляют интеллектуальную и духовную элиту нынешнего молодого поколения, и на них вся надежда. И они как раз поддерживают интерес к поэзии, к литературе, и к авторской песне как одной из форм существования поэзии.

Вопрос: А детский интерес как вы оцениваете, у вас ведь вчера состоялся концерт для детей?

Никитин: А вы были на этом концерте?

Журналист: К сожалению, нет.

Никитин: Вот знаете, я о чем мечтаю: чтобы журналист, побывав на концерте, не спрашивая ничего у автора, сам бы проанализировал, что происходит. Ведь что бы мы тут ни говорили, какие бы оценки ни давали, в конце концов, все определяет дело. Мне кажется, что и журналист тоже делом должен заниматься, а не какими-то бантиками сбоку… Нужно изучать явление, а не мнение о нем того или иного человека.

,

Александр Городницкий: Это очень сложная тема. Надежда на сегодняшнее возрождение авторской песни, которая сегодня практически испытывает жесточайший кризис, можно сказать, умерла. Авторская песня – это ведь, прежде всего, музыкальное интонирование русской классической речи, поэзии. Сергей Никитин вел в Москве занятия с детьми. Прививается вкус к поэзии – прививается вкус к прекрасному. И самая главная работа для возрождения авторской песни – это работа с детьми и с молодежью. Если мы утратим вкус к поэзии – на нас крест можно ставить вообще, как на обществе, вот как я считаю.

Вопрос Ксении Машковой: В прошлом году вы стали обладательницей Гран-при фестиваля, что изменилось в вашей жизни? Пошли ротации на телевидении, вы записали 20 дисков, у вас машина, вилла?

Машкова: К сожалению или, скорее, к счастью, бардовская песня не является глобальным коммерческим мероприятием, с помощью которого можно «зашибать» огромные деньги. Это хорошо, поскольку деньги портят людей. Но все равно…

Бурда: Людей портит, как известно, отсутствие денег…

Машкова: Но все равно, после «Балаклавских каникул» действительно произошли изменения в жизни, был записан диск, многие люди узнали обо мне на Украине, и теперь Украина  – родное место для меня.

Вопрос: Бардовская песня – это увлечение, и чтобы зарабатывать, нужна другая профессия?

Машкова: Это индивидуально, у каждого по-своему складывается. У кого-то получается зарабатывать этим, а кому-то это и не надо. Для кого-то это просто возможность что-то рассказать людям…

Вопрос: Мы обычно время меряем десятилетиями. 60-е, 70-е, 80-е, 90-е…Бардовская песня 2000-х – какая? Какой ее запомнят, и о чем она?

Городницкий: Мое мнение, что авторская песня 60-х годов с ее лучшими представителями, вошедшими в историю русской общественной жизни, русской литературы, была явлением Литературы, из которой она сегодня безнадежно ушла. Если первое поколение авторов все были поющими Поэтами, то сегодня  им на смену пришли громкоголосые певцы, хорошие гитаристы и текстовики. Но Поэзия как таковая из авторской песни ушла. И это забота моя как человека старого поколения, и Никитина, как человека этого поколения… Ведь если бы не было песен Никитина, если бы не было таких прекрасных поэтов, как Слуцкий, Самойлов, фронтовых поэтов, если бы не было музыки Крячкина, кто бы это сделал? Этого сейчас нет. Старики уступили сцену. Кто завтра поднимет эту палочку эстафеты Поэзии?!  Замечательный Розенбаум, кумир эстрады?

Нравящийся мне Олег Митяев, который при всех своих талантах не является серьезным поэтом?  Кто тогда вот эту хрупкую палочку возьмет?! И когда Ксения Машкова пишет сегодня музыку на стихи Цветаевой, во мне появляется надежда. Я ведь в силу своего возраста бываю на разных фестивалях, часто в должности председателя или члена жюри многих российских или зарубежных конкурсов. Огромное количество поющих. Все счастливы, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались»… И ничего им больше не надо. Вот они поют какую-то дребедень, пардон, и их не интересует ни поэзия, ни актуальные события, происходящие в их стране, ничего – все это ушло куда-то. То, что мы сегодня называем бардовской песней, стало «развлекаловкой», предметом шоу-бизнеса. Из авторской песни выпал автор. Вот в чем беда.

И фестивали многочисленные, вот Грушинский – туда стали приглашать рок-певцов, например.  Я их люблю, но это другая деятельность…

«Балаклавские каникулы» – один из немногих фестивалей, где появляется надежда этот кризис преодолеть. Во-первых, потому что во главе этого фестиваля человек, который сам – одаренный Поэт, Андрей Соболев. Потому что здесь случаются удивительные открытия, как, например, Ксения. Потому что этот фестиваль не ставит цели финансовой окупаемости, не приглашает для этого рок-звезд…  Есть замечательные украинские поэты, пишущие по-украински, Валера Марченко, например, является ярчайшим из современных авторов, много интересных авторов из России… Поэтический базис не исчезает на этом фестивале, и здесь именно авторы, а не исполнители.

Бурда: Хотелось поспорить с Александром Моисеевичем, так получается, что мы часто на пресс-конференциях спорим, но он сам так себя убедительно опроверг, что я даже и не буду…

Вопрос: Поскольку мои студенческие годы пришлись на конец 50-х – начало 60-х, я знаю, что авторская песня в то время была студенческой песней. Тысячи студентов, рабочих, старших школьников шли с рюкзаками за спиной по всей стране. Сегодня мало кто ходит в походы. Из ваших слов я делаю вывод, что есть определенная грусть в душе, что сегодня круг авторской песни сузился… Где же все-таки сегодня база широкого движения авторской песни?

,

Городницкий: Широкого – значит многочисленного?

Журналист: Да.

Городницкий: Вот развалился Грушинский фестиваль. Этот фестиваль никакого отношения к авторской песне не имеет, хотя там все поют под гитару.

Журналист: В наши годы это движение не надо было организовывать – оно само организовывалось – на БАМе, в лесу, у костра…

Бурда: Сейчас Александр Моисеевич рассказывает, как плох фестиваль, который он не посетил. Вы ему столько отдали, вы для него столько сделали… Ничего не растворилось!

Сами участники фестиваля говорят о новых хороших песнях и достаточно хороших молодых авторах.

Городницкий: Что, и фамилии назовете?

Бурда: Мне их неоднократно называли. Грушинский фестиваль ведь не для того, чтобы выдвигать репутации, он для того, чтобы собрались все и увидели друг друга. И еще одно: почему бард – это человек с рюкзаком?! Очень трудно держать с рюкзаком гитару – мешает! Меня всегда удивляла эта параллель, особенно из уст нетворческих организаторов, которые упорно старались сдержать авторскую песню в рамках 60-х… Мне кажется, это одна из причин неприятностей, происходящих с Грушинским фестивалем. Сейчас «база» авторской песни другая – это люди, которым что-то ощутимо не нравится, это песни людей, которые обеспокоены, а вовсе не песни ходящих в походы… Да она  никогда и не была только такой. Да, это была благодатная среда, они разносили эти песни, но ведь это были, в том числе, например, и песни Окуджавы, который ни разу в жизни рюкзак не надел! А Высоцкий?! Все не так просто. Туристская песня – часть авторской, важная, но не главная, и, слава Богу, не единственная…

Городницкий: В чем предмет спора?!

Соболев: Позвольте мне перевести спор в другое русло. При всех проблемах, существующих в нашем регионе, сегодня авторы и исполнители в моей стране, в моем городе, на моем полуострове  участвуют в светских концертах.

Приглашаются наряду с джазовыми коллективами, с хорами, с солистами попсы… Я считаю, что все зависит только от того, Кто этим занимается. Нужны личности, нужны лидеры.  Слава Богу, такие люди имеются, сегодня они присутствуют на «Балаклавских каникулах». Есть люди, которые способны донести свое Слово до слушателей и зрителей. И есть ли у них рюкзак за спиной, геологи ли они, врачи, моряки, кто угодно – это не важно, главное, чтобы они были!

Никитин: Я тоже не согласен с Александром Моисеевичем в его таком пессимизме. Говорить о том, что сегодня авторская песня умерла, это все равно, что кричать «Караул, у нас умерла живопись» только потому, что существуют такие художники, как Глазунов и Шилов… Вы понимаете, что я имею в виду. Вот и грубый пример приведу: в Средние века на Европу напала чума. И почему-то перестали писать поэты, менестрели, барды… Переход от Советского Союза к феодализму в наших отдельных странах можно сравнить с этой чумой. Вместе с авторской песней испытывает жесточайший кризис и художественная литература, поэзия, театр…

Городницкий: Проза не испытывает, и театр тоже нет.

Никитин:  Испытывает, испытывает… и журналистика тоже…

Городницкий: Журналистика не испытывает! Раз журналистов убивают, значит, они востребованы…(смех в зале).

Никитин: Ну, сколько же можно о палатках и походах писать?! Забыли еще физиков и лириков – вот вам и полный набор журналистских штампов об авторской песне. И вот такое поверхностное, штампованное отражение того, что происходит здесь, говорит о том, что попса пришла и в журналистику… Серьезный, вдумчивый анализ явления просто не встретишь! А по поводу смерти авторской песни – назад пути нет, есть такой жанр!

Городницкий: Есть такое название…

Вопрос: От переноса гала-концерта на другую площадку не изменится ли отношение к «Балаклавским каникулам»?

Соболев: Дело в том, что идея такая вызревала давно. Новое место в Севастополе появилось, своя «Поклонная гора» на м. Хрустальный у мемориала. Мое мнение: Балаклава как уютное место проведения песенных вечеров себя исчерпала. Это надо признать. Балаклава сегодня – это симбиоз казино, таверн, баров, ресторанов… Провести там сегодня массовый концерт практически невозможно из-за организационных и технических трудностей.

Транспорт, безопасность людей…Не ущемить интересы всех этих бизнесменов, торгующих, кормящих… Появилась возможность не запираться в Балаклавской бухте – мы ее использовали.  Но название фестиваля остается прежним, и концерты в Балаклаве проходят, но не на набережной. Люди довольны. А раньше мы наблюдали ужасные картины, как тысячи людей вечером не могли уехать… Балаклава превратилось во что-то другое. Купринской Балаклавы больше нет! И нам там стало тесно.

Городницкий:  Как человек с большим опытом хочу сказать: я Грушинский фестиваль призывал сделать Всесоюзным.  Сделали! Он переродился и убил сам себя. Тут очень важно сохранить чистоту Балаклавского фестиваля, не надо делать его большим, не надо раздувать… Надо, чтобы было качество, а не количество. Балаклаву бы тоже сохранить… Она нам всем очень нравится.

Записала Екатерина Бубнова