Несколько месяцев назад на страницах одной из московских газет живущий в Германии и называющий себя русским человеком Рудольф Майер вдруг озаботился вопросом: а почему, собственно, массовый средний немецкий обыватель не любит русских?
Этот вопрос вообще-то можно смело отнести к числу философских. Поскольку если им всерьез озаботиться, то возникнет другая проблема – если немцы не любят русских, то какие другие народы в Европе и в остальном мире они любят? Французов, итальянцев, американцев, англичан, испанцев? Ответ простой: их они тоже вроде бы не особенно любят. Тогда в чем проблема?
Но если этот вопрос начать рассматривать конкретно, то тут возможно несколько путей. Первый – научно-академический. Здесь я могу порекомендовать фундаментальный труд отца русской геополитики Николая Яковлевича Данилевского «Россия и Европа», написанный еще в 1869 году. До недавнего времени вещь была редкая. До революции 1917 года последний раз издавалась в 1885г. Затем с 1991 года началось ее более-менее регулярное переиздание.
Второй путь – литературно-художественный. Здесь рассказ Лескова «Железная воля» и кое-что у Некрасова. В одной из хрестоматийных Некрасовских поэм – «Кому на Руси жить хорошо» – есть следующий увлекательный эпизод: в деревенской избушке маленькая девочка интересуется у дедушки, почему он здесь так недавно появился и где так долго пропадал? Дед в ответ – мол, пришлось 20 лет провести на каторге, «за то, что немца Фогеля Христиана Христианыча, живого и здорового я в землю закопал».
На последовавшие вопросы дедушка начинает рассказывать подробности. Артель землекопов, где он состоял, копала по чьему-то заказу довольно большую яму. За процессом надзирал некий немец Фогель. Как-то он заглянул проверить достигнутые результаты и остался ими весьма огорчен. Если бы на его месте был русский коллега, то ничего особенного в дальнейшем бы не произошло. Ну, посоветовал бы он с помощью ненормативной лексики быть поэнергичней, слегка поправил бы пару челюстей, и все бы пошло своим обычным чередом.
Но немцы, как известно, материться не умеют и Фогель со столь нелюбимым русскими людьми занудством полчаса читал им лекцию. Обстоятельно объясняя, что труд, дескать, источник всех человеческих добродетелей, а лень и праздность – мать всех пороков и преступлений. Достал он мужиков настолько, что скинули они немчуру в яму, за пару минут засыпали ее вместе с Фогелем и ушли обедать. Такой вот маленький конфликт цивилизаций.
Кстати, где-то в 2002 году русская редакция радиостанции «Немецкая волна» провела исследование, как в русской классической литературе конца 18-начала 19 вв. изображены немцы. И с очень большим изумлением исследователи обнаружили, что во всех произведениях русских классиков для немцев нашлось очень мало добрых слов или образов. И это задолго до двух мировых войн, окончательно испортивших образ немца в русском сознании.
Ну а теперь для конкретного выяснения вынесенного в заголовок вопроса пойдем по пути житейско-политических рассуждений.
Итак, представим, что в некой не сильно большой, но транснациональной корпорации в качестве менеджеров нижнего слоя среднего звена подвизаются немец Рудольф Майер и некий русский.
Немец, конечно, не японский фанатик-трудоголик, но, как ему положено, обладает всем необходимым набором трудовых добродетелей, а его русский коллега исповедует, как ему и положено, истинно русский принцип: «не брать дурного в голову, а тяжелого в руки».
В результате немцу выплачивают его среднюю зарплату с разного рода небольшими надбавками, а его русскому коллеге, прямо по словам Высоцкого – «на тебя, заразу, деньги прямо с неба сыпались крупными купюрами займов золотых».
,
И в довершение всего этого русского коллегу вскоре с повышением переводят в другой, более престижный отдел. Думается, что после всего этого вряд ли немецкий коллега при встрече будет дарить русского лучезарной улыбкой.
Будет, как в одной из песен почти забытого ныне советского барда Северного «мой сосед Хаим»: «У меня зарплата двести, у него – сложите вместе. Мы работаем в РСУ. Я – в две смену, он – в одну! Разве не обидно?»
Таким образом, причина немецкой нелюбви к русским проста до неприличия. Банальная зависть к намного более удачливому сопернику, который, по мнению завидующего, к тому же по своим личным качествам совершенно недостоин той удачи, которая на него постоянно сваливается.
Ну, представьте себе многочисленный трудолюбивый, не пьющий, дисциплинированный, воинственный, энергичный, стремящийся к внешней экспансии народ. Который в свое время для этой самой экспансии умел вырабатывать из своей среды превосходных солдат и офицеров, талантливых генералов и фельдмаршалов. А в результате постоянный крах подобных планов. Тысяча последних лет топтания на месте. Клочки территорий, приобретаемых потоками крови и затем периоды катастрофических территориальных потерь.
В результате к 2007 году около 90 млн. немцев Германии и Австрии теснятся на территории 400 тысяч км. кв., что в 1,5 раза меньше площади одной только Украины, где сейчас проживает около 47 млн. человек. А 120 млн. русских, живущих в Российской Федерации, имеют для проживания территорию в 17 млн. кв. км. В общем – «разве ж не обидно»?!
В подтверждение – несколько конкретных примеров. Помните фильм «Иван Васильевич меняет профессию»: «Астрахань брал, Казань брал, Шпака не брал!» Это 1552 год – захват Казанского ханства. За давностью лет, абсолютное большинство русских не в состоянии оценить грандиозности этих исторических событий, произошедших всего за 4 года.
У тех российских обывателей, которые хоть что-то знают об отечественной истории, понятие Казанского ханства ассоциируется с нынешним Татарстаном, а Астраханского ханства – с нынешней Астраханской областью. Но ведь тогда все было совсем не так.
Казанское ханство включало кроме территории нынешнего Татарстана, сегодняшние территории Башкирии, Удмуртии, Мордовии, Марийскую республику, Ульяновскую, Самарскую, Пензенскую области, значительную часть Пермской области. То есть по площади ханство было равно современной Франции и Великобритании, вместе взятым.
В Астраханское ханство кроме нынешней Астраханской области входили современный Ставропольский край, северная часть Дагестана, Калмыкия, Волгоградская, Саратовская области и часть Ростовской.
То есть, за 4 года Московское княжество Ивана Грозного приросло площадью, составляющей половину территории тогдашней Европы. Именно этот грандиозный территориальный «хапок» и положил по существу начало Российской империи.
На фоне этой стремительной и почти бескровной по геополитическим меркам экспансии, все сверхчеловеческое и жутко кровопролитное завоевательное напряжение немцев на протяжении 1000 лет выглядит бессмысленной мазохистской забавой в духе германоязычного доктора Фрейда. «Так разве ж не обидно?!»
Эта обида очень часто маскировалась в различные психологические комплексы.
Они усугубляются и тем обстоятельством, что в конце 19-начале 20 веков у немцев был отличный шанс создать реальную, а не декларируемую империю (райх). Ну, право, что это еще за «райх» такой с собственно немецкой территорией в 450 тыс. кв. км?
Шанс был такой, какой бывает раз в жизни, и не во всякой жизни.
Дело в том, что 80-90 годы 19 века немцы практически беспрепятственно и бескровно захватили в Африке и на Тихом океане огромные территории. Это нынешний Камерун ( 475 тыс. кв. км.), Намибия ( 824 тыс. кв. км), Танзания ( 945 тыс. кв. км), Папуа – Новая Гвинея ( 450 тыс.). Напомню – собственная площадь тогдашней Германии – 450 тысяч, нынешней – 356 тыс.
Одни только африканские владения в 5 раз превышали собственную площадь тогдашней Германии. Казалось, после этого традиционные немецкие вопли о нехватке жизненного пространства в Европе многочисленной и трудолюбивой германской нации должны были уйти в прошлое.
,
В чем теперь дело? Не хватает земли в Европе? Переселите половину своих соотечественников в Африку. Тем более, что в Намибии и Танзании климат нельзя назвать экваториальным-тропическим адом, могилой белого человека. Коренного населения крайне мало. Почвы плодородные. В недрах – почти вся таблица Менделеева. Так что можно показать всему миру, на что способны немецкий гений и трудолюбие.
Но вот за те 30 лет, что владела Германия своими африканскими колониями, в них поселилось всего около 100 тыс. немцев, главным образом, военнослужащих и чиновников.
Поэтому так сравнительно легко англичане и французы захватили их в начале I Мировой войны.
Один только этот позорный провал в том историческом шансе, который судьба дала немцам их колониальной системой, ставит под очень большое сомнение наличие у германцев элементарного здравомыслия, не говоря уже о гениальности.
Нация философов, блин! В этот период немецкие бюргеры предпочли миллионами эмигрировать не в Африку, а в куда более комфортабельные Соединенные Штаты.
Поэтому в нынешней Германии о своих бывших африканских и тихоокеанских колониях совершенно не желают вспоминать.
И, наконец, последний, самый позорный и самый тщательно скрываемый скелет в немецком шкафу, из-за которого нынешние, именно нынешние немцы так не любят русских. Дело в том, что современные немцы (и японцы, кстати, тоже) имеют очень мало общего с немцами и японцами 1941-1945 гг. Нынешние немцы и японцы по менталитету и отсутствию воинских доблестей ничем не отличаются от остального западного обывателя.
И за это их чудесное превращение я, например, готов лично встать на колени перед написанными в полный рост портретами американских президентов – чудотворцев, сделавших это. Встать и постучать с десяток раз лбом об пол перед изображениями Франклина Рузвельта и Гарри Трумэна.
Первый с помощью ковровых авиабомбардировок германских городов в 1942 -1945 годах показал не только немецких солдатам, но самое главное – всему германскому народу, что такое современная тотальная война. Этого не было во время Первой Мировой, поэтому тогда она немцев ничему не научила.
Второй окончательно избавил немцев и японцев от воинских доблестей с помощью годовых подшивок журнала «Плэйбой», кока-колы, хот-догов и других компонентов американской культуры.
Если один библейский персонаж продал свои права первородства за чечевичную похлебку, то немцы и японцы утопили свой воинский дух в сале любезно предоставленного им американцами «общества потребления».
У нас похожая ситуация сложилась спустя примерно 50 лет, в 90-е годы прошлого века. Но с русскими этот фокус не прошел, от кока-колы и прочих потребительских брэндов западной цивилизации они своих воинских доблестей не потеряли.
Причем произошло это, как в положительном, идеалистическом духе – я имею ввиду русских добровольцев в Югославии в 1992 – 1995 и в 1999 годах, но так же, к сожалению, и в отрицательном – русские наемники, заполонившие французский иностранный легион, и частные армии различных международных корпораций и охранных фильм. Как там, в одной из песенок фильма «корона Российской империи»: «Господин полковник, чем смотреть, может, лучше за Россию умереть?»
Об этой утрате воинских доблестей у себя и сохранении их русскими немцы тоже хорошо знают, и это знание так же не добавляет им любви к своим бывшим соперникам.
Ну и, наконец, зачем вообще задаваться вопросом, кто кого любит, а кто нет.
Нормальному, уверенному в себе народу по большому счету просто не интересно, что о нем думают и как к нему относятся другие народы.
Константин Колонтаев
