Для того, чтобы о тебе позаботилось государство, в Украине сначала нужно умереть. И не просто умереть, а…
…отлежаться! Лет эдак с семьдесят. Наш президент не любит свежих покойников. С ними одни хлопоты. Нужно хоронить их за казенный счет, если почивший – бомж или наоборот – крупный государственный деятель, которому халявные похороны тоже положены по статусу. А похоронив – определять значение новопреставившихся «жмуриков» для общества, что, согласитесь, на скорую руку трудно и безответственно.
То ли дело старый, выдержанный, проверенный исторической практикой труп! Хорошо любить Петлюру. Или Мазепу. На худой конец, какого-нибудь «вояка УПА» или диссидента 60-х, помершего то ли от КГБ, то ли от передозировки дешевого портвейна, называвшегося во времена его активной политической деятельности «шмурдяком». А для групповых актов государственной некрофилии лучше всего подходят жертвы Голодомора!
Совсем недавно Виктор Андреевич «любил» именно их. Публично и с державным размахом. Аж до соседней России эхо его «кутежа» докатилось. Из недр президентского секретариата вылез на свет Божий законопроект о признании голода 30-х геноцидом против украинского народа. Вылез, переполз через дорогу с Банковой, где президентская «берлога», на Грушевского – туда, где парламент, забрался в Верховную Раду и целый день трусил ее, как грушу.
Толстые и худые, старые и молодые депутаты обоих полов и различных политических и сексуальных ориентаций сушили государственные умы над загадочным вопросом: кто и как «знущався» над «нашою нацією» на заре сталинизма и как нам теперь это назвать? Трагедией, как осторожно предлагали регионалы, или модным, видимо, подсказанным Виктору Андреевичу сильной в иностранных языках супругой, словом «геноцид»?
Сторговались на «геноциде». Причем неожиданно. Еще за день до голосования все думали, что обойдется только «трагедией». Но социалисты во главе с Морозом, как всегда, влезли со своим особым оппортунистским мнением и все перегадили. Протащили-таки «геноцид». На том свете, говорят, все радовались. Святой Петр, по слухам, всем умершим от Голодомора по дополнительной порции каши раздал. И по кусочку рафинада – детям.
Только не называйте меня циником. Я – не циник. Более того, мои предки, в отличие от депутатов, о Голодоморе знали не из книжек. Они в 33-м голодали. Как дети раскулаченных. Циничным было то, что происходило в Верховной Раде. За видимым миру смехом скрывались невидимые слезы. Социалисты торговались с партнерами по коалиции за то, кто станет следующим министром внутренних дел после Луценко – подталкиваемый регионалами Джига или поддерживаемый Александром Александровичем Цушко. Шевелись «донецкие» живее, согласись они на Цушко деньком раньше – и никакого бы «геноцида» в украинской истории не было.
По сути оригинальное голосование фракции Мороза было просто сигналом товарищам по коалиции – не будьте жадными! Не жмотьтесь. Киев жлобов не любит. Вот был такой «жлоб» Павел Лазаренко – политический учитель Юлии Владимировны – все себе хотел. Так аж в Америку вылетел! Была и его ученица с косой – тоже все под себя гребла, на ошибках Павла Ивановича учиться не желала, и что теперь? Вместо премьерского кресла сидит на оппозиционном стульчаке – всех поучает, как правильной политической жизнью надо жить! Вы такой же судьбы хотите?
Следует отдать должное «донецким». Голодоморский «мессидж» Александра Александровича под синими флажками услышали. Джигу своего сразу с зеленого сукна убрали и Цушко, как сына родного, приняли, приютили, накормили и стол служебный в кабинете министерском выделили. Пущай руководит, раз хороший человек от хороших людей! Сан Саныч плохого не посоветует! Пока был с оранжевыми – фартило революционерам. Как перебежал, исходя из высших национальных интересов, в логово контрреволюции, сразу бело-синяя идея в гору пошла!
Но мне все-таки с «геноцидом» разобраться хочется. Для меня это личное. Как для еврея холокост. В 29-м моего прапрадеда по женской линии ставили к стенке те, кто раскулачивал, – хлеб спрятанный искали. А заодно – скарб домашний. Штаны, самовары, юбки. Политику, конечно, формировал Сталин в Кремле. Но исполняли ее уже местные. И прапрадеда моего – украинца – к стенке ставили тоже украинцы. Из местного комбеда – комитета так называемой бедноты. Мне теперь интересно: по логике Виктора Андреевича, эти самые, которые прапрадеду моему револьвер под нос тыкали, они – тоже теперь жертвы «геноцида»?
Интересно также узнать: когда сельский комсомолец Виктор Андреевич подавал заявление в КПСС, он о том, что в «злочинну організацію» вступает, не подозревал? Не верю! В 70-е, в пору ющенковской юности, в СССР на государственном уровне о Голодоморе, конечно, не рассказывали, программа «Время» сообщений о нем не давала. Но любой украинский деревенский мальчик от родственников о 33-м слышал в подробностях. И даже не деревенский. Я был мальчик киевский. Но в Киев мои предки не с луны свалились, а приехали с Черниговщины и Полтавщины. И бабушка мне в таких деталях о своем голодном детстве рассказывала, что мне в партию после этого заявление подавать даже мысль не приходила. Карьерист вы, получается, Виктор Андреевич… Когда вам надо было, в коммунисты лезли. А как выгодно стало, в антикоммунисты перебежали.
«Геноцид» в переводе с греческого – уничтожение рода. В этом смысле, в новом законе термин правильно определен. В начале 30-х искореняли роды трудолюбивых и самостоятельных, а одновременно разводили роды гнилых и угодливых. Почему-то забыли, что одновременно с Голодомором шла политика украинизации. «Вредных» украинцев советская власть уничтожала, а «полезных» не только оставляла на расплод, но еще и подкармливала усиленным пайком. А заодно по-украински разговаривать заставляла.
Давайте откроем историю Украины канадского профессора Субтельного. На заре независимости ее издали и переиздали несколько раз. Библиографической редкостью она не является. К тому же автор – патентованный, «диаспорный». «Відродження переживала україномовна преса, – радуется Субтельний. – У 1922-му р. з усіх публікованих на Україні книжок лише 27% виходили українською мовою, цією ж мовою виходило близько 10 газет і часописів. До 1927 р. українською мовою друкувалася більш як половина книжок, а в 1933 р. з 426 газет республіки 373 виходили рідною мовою».
Обратите внимание: пик советской украинизации как раз совпал с пиком голода. Деревня вымирала, а в Харькове для только что созданного Союза писателей Украины строился отличный кооперативный дом, в котором новые украинские классики с упоением воспевали «радянську владу». Теперь Виктор Андреевич тоже записал их в жертвы геноцида.
Говорят, история повторяется. Сейчас тоже идет украинизация. И тоже за пятнадцать лет независимости украинцев стало меньше на 5 млн. Разве что Виктор Андреевич расплодился – как наследниками, так и резиденциями. «Полезный» он у нас, видимо, украинец!
Олесь Бузина, специально для From-UA
