Боливарианская Венесуэла – нефтяная страна. Она и её президент Уго Чавес не сходят в последнее время с экранов телевизоров всех ведущих телеканалов мира, со страниц газет и журналов всех более или менее зависимых от мировой глобализационной капиталистической системы СМИ. За что борется народ Венесуэлы, почему так известен Чавес – ответы на эти вопросы даёт известный украинский политолог и журналист, лично встречавшийся в Венесуэле с Уго Чавесом, Андрей Манчук.
– Андрей, каким было твоё первое впечатление от Венесуэлы?
– «Uh, ah! Chavez no se va!» – «Чавес не уйдёт», эту речёвку можно было слышать везде и тысячу раз в течение дня, она звучала громче, чем рёв многочисленных мотоциклов и машин. Её скандировали дети, студенты, полицейские – простые люди, стоящие на страже завоеваний «боливарианской революции». Первый вид на Каракас – тысячи маленьких домов, разноцветный улей, скопище птичьих гнёзд, занимающих все окрестные горы и налепленных прямо друг на друга. Здесь нет «потёмкинских деревень». Боливарианский Каракас не скрывает своих социальных язв. Десятилетия неолиберальной практики превратили столицу Венесуэлы в тот самый «город контрастов», где криминальные районы бедняков со всех сторон обступают охраняемые кондоминиумы нефтяной буржуазии. Сегодня социальные проблемы впервые находят своё решение, наряду с общим преобразованием страны, которую всё чаще называют социалистической. Нигде мы не видели столько политического граффити: «Нефть и Чавес служат народу», «Социализм-XXI рождается здесь», «Безграмотность и болезни уйдут», изображения Гевары, Боливара, Тупака Амару, Ленина, Кастро, Сапаты и конечно самого Чавеса.
– Расскажи об Уго Чавесе, что принесло ему подобную сверхпопулярность?
– Чавес. Редкое сочетание качеств Ахилла и Одиссея, Дон Кихота и Санчо Пансы. Роль этого сильного, расчётливого и обаятельного человека огромна. Именно он принял конституцию, позволившую вовлечь в управление страной массы людей, которых ранее не пускали даже за порог гетто. И добился, чтобы она начала воплощаться в жизнь. Бескорыстная популярность Чавеса основана не на страхе, на освобождении от страхов.
От боязни умереть с голоду или скончаться без элементарной врачебной помощи, от беспокойства за безнадёжное будущее своих детей. Всего несколько лет назад перед молодёжью стоял один социальный выбор – пополнить ряды наркоторговцев или рядовых потребителей наркотиков.
Существующая до Чавеса в Венесуэле система не оставляла им иного выбора. Подростки, поступающие сегодня в Боливарианский университет, должны были умереть от героина или от пуль бандитов. Либо же сами травить и убивать своих сверстников. Прежние кошмары ушли, остался лишь страх перед их возвращением. Портреты Чавеса висят в домах многих венесуэльцев рядом с распятием и Мадонной. Они висят там не от страха перед вооружёнными защитниками диктаторского режима, как представляют Венесуэлу западные СМИ, а потому, что отныне в эти дома заходят врачи, которых раньше не видели в этих местах. Теперь слепой крестьянин смотрит на мир после бесплатной операции по удалению катаракты (которую раньше в Венесуэле вообще не делали), темнокожий рабочий на уроке ликбеза по слогам читает «Дон Кихота», изданного и розданного многомиллионным тиражом, простая семья переселяется из многолетнего родового барака в новый дом с чудом канализации. Да разве простыми, неуклюжими словами, можно описать ту новую жизнь, которая начинается в Венесуэле?! Правительство Чавеса окончательно покончило с господством латифундистов. Оно наделило крестьян землёй, не только на бумаге, но и на практике. Вот эти изменения в социальной жизни, уверенность в невозможности ужасного прошлого, создали не культ Чавеса, а всенародную благодарность ему.
,
– Как защищают венесуэльцы завоевания Боливарианской революции?
– Во всей Венесуэле очень много солдат. Как правило совсем молодых. Возраст призыва в профессиональные войска – от 16 до 22 лет. Служба в армии – первая ступень социальной лестницы, которую открыл для них режим Чавеса. Они не только охраняют страну от её внутренних и внешних врагов. Они участвуют в хозяйственных работах, учатся грамоте, приобретают профессии, строят жильё для самих себя и своих товарищей. Они мелькают везде, участвуют в уличных собраниях и уличных вечеринках – и как вооруженная охрана, и как активные сознательные граждане. И весьма дорожат своей особой ролью в жизни нынешней Венесуэлы. Все они отлично экипированы, держатся уверенно, с достоинством, чем очень не похожи на украинских и российских военнослужащих.
Они верят в Боливарианскую революцию, верят в социальные реформы, довольны тем, что им приходится защищать образовательные и медицинские программы, а не трон кучки олигархов, как это делают их коллеги в большинстве стран.
Мы были и у «Тупамаро», ещё они называют себя «городскими партизанами». Это полувоенное движение состоит из жителей бедных районов сторонников Чавеса, которые начали объединяться в отряды для силового отпора контрреволюции. Их деятельность включает в себя организацию массовых уличных акций, борьбу с провокаторами, саботажниками, «золотой молодёжью» богатых кварталов, разъяснительную политическую работу, борьбу с наркобизнесом, которая включает в себя ликвидацию кокаиновых дельцов – чем особенно славятся тупамарос. В настоящее время они имеют около миллиона сторонников, при чёткой организационной структуре движения. Боливарианская власть уже не делает секрета из того, что движением негласно руководит сам Уго Чавес.
– Есть ли в Венесуэле оппозиция, и как её воспринимает правительство Чавеса?
– В 2002 г. В Венесуэле была предпринята попытка реализации «чилийского сценария». Но ряды контрреволюционных генералов и их сторонников были разгромлены. Чавес рассказывал: когда разгорелась забастовка, и страна осталась без привычного горючего в баллонах, он, обессиленный, вышел на улицы, где его узнала и затащила к себе в дом одна из горожанок. Она показала ему свою лачугу, больного мужа, детей, и картошку, которую жарила им на ужин. «Если ты ничего не можешь сделать – становись, жарь мою картошку. А если можешь – иди и сделай», – сказала она президенту. Чавес сделал. Бастовавшие танкеры были захвачены армией, фарватер озера Маракайбо раскупорен для судоходства. Тогда – это казалось чудом.
Оппозиционеры потеряли людей в армейском корпусе и лишились возможности переворота. Потеряли людей в профсоюзах, а значит и возможности экономического давления. Их телевидению и газетам никто не верит (но и телевидение и газеты оппозиции существуют, их никто не запрещал). Чавес называет их «худые бараны», намекая на немногочисленные ряды оппозиционных колонн.
– А кварталы бывших «хозяев» как выглядят?
– Мы были в респектабельном районе Каракаса – Альтамира. Здесь нет нумерации домов – только названия вилл, обнесённых высоченными заборами, с колючей проволокой под током, системами наблюдения и защиты. Конечно, здесь есть что охранять. Роскошные тропические сады с ползающими черепахами, дорогая обстановка особняков, лимузины. Частные клиники, поля для гольфа, собор. Прекрасная архитектура, которую портят заборы с «колючкой». Невероятный контраст в сравнении с нищетой бедных кварталов. Теперь, при Чавесе, обитатели этих вилл окончательно превратились в пленников своих укреплённых дворцов. Они больше не хозяева в этом городе и в этой стране.
– Спасибо за содержательную беседу.
Андрей Шихматов
